Давно я на пенсии, далеко от морей, но до сих пор вижу
«военно-морские» сны, в воспоминаниях часто возвращаюсь к
людям, с которыми вместе служил, к близким и далёким сейчас,
здравствующим и ушедшим, к друзьям и не очень. Вспомина-
ются эпизоды драматические и забавные, бывшие со мной или
сослуживцами, флотские байки и, как сейчас говорят, приколы.
За 35 лет службы на флоте был авиационным механи-
ком на пикирующих бомбардировщиках ВВС Тихоокеанского
флота. Служил в разных должностях офицером после окон-
чания ТоВВМУ. Был минёром, помощником и старшим по-
мощником командира на «щуках», «сталинце», средней лодке
пр. 613. Был командиром «шестьсот тринадцатой» на СФ, за-
воевал на ней приз Главнокомандующего ВМФ по торпедной
стрельбе в составе группы. Служил на ТОФ, БФ и на Каспий-
ской флотилии.
И всё-таки самым ярким и запоминающимся перио-
дом моей службы было время командования лодкой пр. 629 и
НШ дивизии кораблей этого проекта.
В 2001 г. исполнилось 40 лет со времени формирова-
ния 16-й и 18-й дивизий. Дизель-электрические ПЛ пр. 629
обеспечили быстрое создание ракетных сил флота и явились
плавучей платформой для испытаний новых ракетных и на-
вигационных комплексов и радиотехнических средств, кото-
рыми впоследствии будут оснащены АПЛ. Так, через эти лодки
прошли испытания четырёх ракетных комплексов, начиная с
дальности полёта ракет менее двухсот километров до межкон-
тинентальных.
Мне повезло быть командиром счастливой К-107. Дей-
ствительно, часто ли выпадает такое счастье: уже в период Го-
сударственных испытаний осуществить пуск ракет из всех шахт,
а потом первым из лодок СФ выйти в Атлантический океан на
полную автономность и выполнить пуск трёх ракет по трём
разнесённым под большим углом целям! Даже после переобо-
рудования на ТОФ под корабль связи лодка вернулась на СФ и
служила чуть ли не до 1990-х гг. Завидное долголетие!
Первоначально по проекту ракеты Р-13, находящиеся
на вооружении кораблей пр. 658 и 629, при хранении на бор-
ту в шахтах предполагалось загружать «сухими», т. е. без то-
плива — заправка компонентами ракетного топлива предусма-
тривалась из специальных бортовых ёмкостей. К концу 1962 г.
с борта К-107 было выполнено девять пусков и производились
учения по заправке ракет.
Процесс заправки ракет агрессивными и токсичными
компонентами топлива, да ещё в подводном положении, как
говорят, походил на любовные утехи с тигрицей. К счастью,
пока всё обходилось без неприятностей, и дальше опытовых
учений дело не пошло. Фактически «сухую» ракету плавкра-
ном ставили на стартовый стол, после чего сразу заправляли
компонентами топлива. А корабельные ёмкости при ремонте
сняли.
Высшее командование ВМФ решило проверить, как
поведут себя полностью снаряженные ракеты при нахождении
на борту лодки при длительном хранении. Выбор для проведе-
ния транспортных испытаний ракет Р-13 выпал на К-107.
Это было честью для нас. Все курсовые задачи были
выполнены успешно, корабль находился в постоянной боего-
товности, исправен и имел сильные штурманскую и ракетную
боевые части во главе с командирами Константином Яковле-
вичем Богомазовым и Аркадием Моисеевичем Подоксиком.
Планом испытаний предусматривалось первые три ме-
сяца проверить ракеты при длительном плавании, а последние
три месяца — при пребывании корабля-носителя в базе или
полигонах боевой подготовки. В этом была определённая ло-
гика, но жизнь распорядилась по-иному.
В конце ноября 1962 г. погрузили три ракеты — полнос-
тью снаряженные, но с инертными ГЧ (до нас одна из лодок
ТОФ «катала» макеты ракет с «натуральными» ГЧ).
Командование флота решило за первые месяцы тща-
тельно подготовить корабль — от этого зависел успех не только
транспортных испытаний ракет, но и проверка возможности
этих лодок длительное время находиться автономно в океане.
За нашей подготовкой следило и помогало во всём командо-
вание 18-й дивизии во главе с Иваном Лазаревичем Пархо-
мюком, командование 12-й эскадры (адмирал Г. М. Егоров),
командование флота, а НШ флота адмирал Анатолий Ивано-
вич Рассохо был просто нашим шефом. Везде нам была дана
зелёная улица.
А сделать надо было много, хотя мы и находились в по-
стоянной готовности. Тщательно проверялись все системы кора-
бля, заменялись вызывающие сомнение приборы и устройства.
Немалого труда стоило укомплектование ЗИПов. С выходом
из базы было связано размагничивание и контрольный замер
скоростей на мерной линии и т. д. «Выше крыши» забот было
и в базе: тренировки на имеющихся тогда немногочисленных
тренажёрах, стажировка корабельного врача в госпитале по
хирургии, терапии и стоматологии. Надо было получить, про-
верить и загрузить продукты, постельное бельё, трусы, майки,
брюки, куртки для плавания в тёплых морях.
На выходах в море я считал своим долгом отработать
каждую боевую смену в выполнении маневров по срочному
погружению, всплытию, плаванию под РДП, и вообще, основой
организации считать боевую смену.
Такая отработка смен проводилась и ранее, а не толь-
ко при подготовке к дальнему плаванию. Имелось в виду, что
лодка дизельная, всплытия и погружения могут быть часты-
ми — при зарядке АБ, при прорыве рубежей ПЛО, в случае
обнаружении кораблей и самолётов и т. д., и личный состав
будет выматываться по боевым тревогам. А ведь Корабельный
устав в организации службы на кораблях предусматривает та-
кие действия боевыми сменами. Уверенность в отработке всех
смен у меня была полная. Правда, над вахтенным офицером
всегда стоял ещё «вахтенный командир», который контроли-
ровал действия вахтенного офицера. Такими вахтенными ко-
мандирами были командир корабля, допущенный к самостоя-
тельному управлению старший помощник, старший на борту
начальник или второй командир — как правило, с лодки, нахо-
дящейся в ремонте. Такой подход оправдал себя на БС, когда
я выходил как старший на борту с Николаем Дмитриевичем
Поповым, Сергеем Степановичем Стёпочкиным, Михаилом Бо-
рисовичем Магаршаком и Виктором Петровичем Алексеевым.
Когда все мероприятия были выполнены, доложили
командованию флота. Приехал наш шеф — НШ флота вице-
адмирал Рассохо. Ему начальник Технического управления
флота доложил, что всё исправно, но после возвращения на-
до будет менять аккумуляторную батарею. Было принято ре-
шение батарею сменить до, а не после похода. Это нас задер-
жало ещё почти на три недели. Мы потом не раз вспоминали
добрым словом командование, когда даже новая батарея при
высоких температурах «газовала», т. е. обильно выделяла во-
дород при активных разрядках и зарядке. Батарея была за-
менена, а экипаж уже с нетерпением ждал выхода. Все уже
устали от приготовлений и проверок.
Вице-адмирал А. И. Рассохо проводит последний ин-
структаж и советует в период плавания за всем наблюдать, за-
писывать, как делали купцы, бывая в дальних странах: где, что,
почём можно купить или продать. Мы использовали этот совет,
только направленность наших наблюдений была другая. Жаль,
что кроме вахтенного журнала и журнала боевых действий
эти наблюдения нигде не записывались, но кое-что осталось
в памяти.
Окончательно загрузив все запасы на полную авто-
номность и приняв топливо в перегруз (отчего лодка оказалась
почти в позиционном положении), в февральскую ночь 1963 г.
К-107 покинула губу Ягельная.
Этот эпизод выхода на боевую службу и в последую-
щем я вспоминал через полтора десятка лет в Севастополе,
где свободно велись разговоры в городском транспорте и на
улицах о том, кто, куда и зачем выходит. Тогда я возгордился
выдержкой и немногословием североморцев!
Тайных, как и явных, дневников я тогда не вёл, а память
порой путает события и время, порой стирая совсем. С горе-
чью думаю о том, что за это время забыл фамилии матросов и
старшин, кроме старшины команды БЧ-2 главного старшины
Жоры Барышникова, боцмана Ивана Пьяных, кока Посохова
и еще нескольких моряков.
Как сейчас говорят (с лёгкой руки космонавтов), поход
проходил штатно. Все были здоровы. Страдавшие морской бо-
лезнью уже к выходу из Норвежского моря имели нормальный
аппетит. Все механизмы и системы работали безупречно.
Неторопливо по карте полз световой крестик авто-
прокладчика, в который вносились скрупулёзными штурмана-
ми поправки на ветер и течение. От базовых средств радио-
навигации оторвались. Астрономические определения места
исключала погода. Но Константин Яковлевич Богомазов не
был бы настоящим штурманом, если бы не использовал все
пособия по кораблевождению. Каким образом и откуда взял
он карту, кажется, в конической проекции, неудобной для ко-
раблевождения, но с нанесённой сеткой радионавигационной
системы «Loran-A», используемой на Западе? На карте отмеча-
ли обсервованное место, которое наносили на путевую карту
меркаторской проекции. Системой «Loran-А» продолжали
пользоваться и в Северной Атлантике.
Именно там при очередном определении места у Ра-
дия Борисовича Радушкевича, который был вторым команди-
ром и старшим на борту, возникла мысль: а нельзя ли по кар-
там системы «Лоран» определить районы наиболее точного
определения места, удовлетворяющего требованиям ракетных
пусков ПЛАРБ НATO? Штурманам это удалось. Таким образом
были определены возможные районы патрулирования ракет-
ных подводных лодок США в Норвежском море и Северной
Атлантике. После нашего возвращения этими данными заинте-
ресовались представители Главного оперативного управления
Генерального штаба.
Уже в Северной Атлантике началось «раздевание»
лодки. Первыми стали разрушаться ограждения крышек и са-
мих ракетных шахт. Ограждение шахт, выполненное из АМг,
отламывалось кусками, как скорлупа яиц, сваренных вкру-
тую. Попытки закрепить треснувшие поля тросами ни к чему
не привели — при каждом всплытии и движении в надводном
положении продолжалось разрушение, и после последнего
всплытия у Рыбачьего лодка походила на три силосные башни,
окрашенные суриком и установленные на самоходной плаву-
чей платформе.
Выходивший с нами в море представитель ЦКБ Кон-
стантин Александрович Душко скрупулёзно записывал все за-
мечания по кораблю. При очередных ремонтах лодок пр. 629
обшивка шахт заменялась на стальную, что повлекло и заме-
ну АБ (на утяжелённую — для компенсации снижения остой-
чивости).
Слабым местом оказались наружные газовые захлопки
дизелей. Смена резины на захлопках могла быть выполнена
только в надводном положении. Такая работа в штормовом
море была связана не только с дополнительными трудностями,
но и с большим риском. Как пригодились монтажные пояса и
капроновые тросы!
В надводном положении лодка не «отыгрывалась» (как
вели себя, например, «щуки» довоенной постройки), а тяжело
входила в водяную гору. После каждого вхождения в волну
мостик с находящимися на нём людьми накрывался водой, и
через рубочный люк низвергались потоки воды, так что трюм
ЦП приходилось довольно часто осушать насосом. Вахтенный
офицер и сигнальщик, а с ними и вахтенный командир были
постоянно мокрыми. От смывания за борт спасали монтажные
пояса, закреплённые за надёжные части на мостике или к по-
ручням. Не очень уютно себя чувствовали люди в отсеках, осо-
бенно в ЦП, при передвижении по мокрой скользкой палубе.
Хотя забор воздуха для дизелей осуществлялся через воздуш-
ную шахту или шахту РДП, всё равно при открывании перебо-
рочных дверей гуляли воздушные потоки, не очень приятные
зимой на севере и благодатные в тропиках.
Люди привыкли к неудобствам, занятые исполнением
своих обязанностей. Все дни были заняты учениями, занятия-
ми и уходом за механизмами, ни малейшего расслабления
не допускалось. Но по воскресеньям в зависимости от об-
становки давалась возможность отдохнуть, посмотреть ки-
нофильм. Практически на отдых оставалось не более шести
часов в сутки.
Заместитель командира по политчасти Юрий Дмитрие-
вич Пирожков очень внимательно следил за бытом моряков
и обеспечением отдыха, как того позволяла обстановка. Из
кинофильмов, которые были взяты, а их было около тридца-
ти, первые недели с интересом просматривались на военные
темы («про войну»), потом шли комедии, а последние недели —
только фильмы о природе. Жаль, что таких было всего два. Не
случайно в гражданской авиации давно использовались для
снятия психологической нагрузки лётного состава, выполняю-
щего дальние перелёты, аудиозаписи шума леса, голосов птиц.
И в последующем на корабли, несущие БС, стали брать и филь-
мы, и аудиокассеты такой направленности.
Кроме постоянных обходов командиром корабля всех
боевых постов, все офицеры вплотную общались с личным со-
ставом. Это позволяло постоянно знать запросы и настроения
матросов и старшин.
Постельное и нательное бельё менялось раз в де-
сять дней — для мотористов и электриков более частая сме-
на не предусматривалась нормами обеспечения, и напрасно.
Помывку личного состава
организованно стремились
проводить в эти же сроки.
А в надводном положении
практически каждый мог
помыться в своё свободное
время в душе забортной
водой, идущей от охлаж-
дения дизелей. Хорошо,
что у нас был небольшой
запас стирального порош-
ка «Новость» — только этот
порошок «работал» в за-
бортной воде солёности
мирового океана — 35
промилле. Мыло для морс-
кой воды пригодно только, видимо, для Балтики. Взятые офи-
церами шампуни не подводили, и потом уже всему личному
составу на БС их выдавали официально.
Нашему врачу сложных операций делать не пришлось,
но помощь Олег Иванович Бундюк часто вынужден был оказы-
вать рабочим по камбузу, резавшим руки при вскрытии банок
с разного рода консервами. Кроме того, вместе с коком, стар-
шиной 2-й статьи Посоховым, они успешно справлялись с раз-
работкой меню и «выжиманием» продуктов у прижимистого
помощника командира Юрия Михайловича Носова.
Офицеры вахту несли так: три «вахтенных команди-
ра» — Радий Борисович Радушкевич, старший помощник Бо-
рис Васильевич Рудых и я, вахтенные офицеры — командир
БЧ-2 Аркадий Моисеевич Подоксик, командир БЧ-3 Владимир
Николаевич Родный, помощник командира Юрий Михайло-
вич Носов, командир группы БЧ-2 Леонид Андреевич Гайков.
Штурманы Константин Яковлевич Богомазов и Илья Никифо-
рович Москвичёв меняли друг друга. Офицеры БЧ-5, включая
флагманского инженер-механика Льва Моисеевича Кузнецо-
ва, Юрия Фёдоровича Бурима и Петра Прокоповича Вальчука
несли вахту по специальности. Командир БЧ-4 — начальник
РТС Константин Николаевич Соловьёв, как и командир группы
ОСНАЗ Валерий Николаевич Соболев, были бессменными
руководителями своих подразделений. Так же бессменной бы-
ла служба у замполита Юрия Дмитриевича Пирожкова и врача
Олега Ивановича Бундюка.
К астрономической практике и расчёту исходных дан-
ных к резервным способам ракетной стрельбы привлекались
все вахтенные офицеры и, естественно, штурмана, а также
начальник РТС.
Попытку остаться сухим на мостике во время штор-
ма сделал Ю. М. Носов, ещё в Норвежском море одев поверх
меховой куртки комплект химзащиты. Значительно отяжелев к
концу вахты, он развеселил находившихся в ЦП, когда снимал
брюки химкомплекта, полные воды. Больше так никто не оде-
вался. Сушили одежду на дизелях после их остановки.
Кроме вахт, занятий и учений, ухода за матчастью, при-
борками и другими мероприятиями повседневной корабель-
ной службы проводились учения по выходу в торпедную атаку
(только для ГКП) по случайным целям. Главными же учениями,
ради чего и существуют ракетные подлодки, были учения по
занятию позиций и пуску трёх ракет по трём целям, начиная с
24-часовой готовности.
Вероятные точки прицеливания выбирались на бере-
гах, которые были фактически досягаемыми для наших ракет.
Таких учений за весь поход было проведено около десятка, и
они не были для нас новостью — ведь ещё в 1962 г. был осу-
ществлён фактический пуск трёх ракет по трём сильно разне-
сённым по направлениям целям. Пуск осуществлялся от райо-
на о. Колгуев по боевым полям Новая Земля, Халмер-Ю, Чижа
с интервалом три минуты между пусками.
За время похода штурманская БЧ активно осваивала
астронавигационный комплекс «Лира», а все вахтенные офи-
церы занимались астрономической практикой, особенно инте-
ресно было определять своё место с появлением возможно-
сти использования светил звёздного неба Южного полушария.
А чем плохо получить своё место через 40 минут по Солнцу
в тропических широтах в полуденное время? Сидя в кабинете,
до этого не дойдёшь!
Было трудно, но и интересно.
Выйдя в район в стороне от судоходных путей между
Старым и Новым Светом, можно было немного дать возмож-
ность экипажу в дневное время посмотреть океан во всей кра-
се. К тому времени ещё не было спутников-шпионов, а группа
ОСНАЗ давала достаточную информацию об обстановке. Так,
мы одними из первых узнали о гибели американской АПЛ
«Thresher».
Разрешив выход наверх по одной свободной от вахты
смене, мы дали возможность снять психологическую нагрузку,
любуясь умиротворённым океаном.
Не помню, кому пришла в голову мысль — Радию Бори-
совичу Радушкевичу или мне — организовать купание команды
в Саргассовом море. Друг друга убедили в том, что мы ещё не
на БС, нас не засекли противолодочные силы, что американцам
и так достаточно забот с «Трешером», что больше никому и ни-
когда из подводников этого не видать, и решили осуществить
задуманное. С каждой боевой сменой и с каждым потенциаль-
ным купальщиком уже на верхней палубе был проведён ин-
дивидуальный инструктаж. Два мастера спорта или первораз-
рядника по плаванию — Аркадий Подоксик и командир группы
ОСНАЗ Валерий Соболев — находились в немедленной готов-
ности обеспечить страховку. Подготовили спасательные круги и
капроновые тросы для выхода из воды, усилили все средства
наблюдения. Так поочерёдно выкупали весь личный состав.
Конечно, если бы сейчас была такая же внешняя обста-
новка со средствами наблюдения, как тогда, в 1963 г., я такое
вряд ли бы допустил. Как молоды мы были! После такой воль-
ности по трансляции обратился с требованием: в базе не рас-
пространяться о купании, но если кто из командования прямо
спросит, то говорить правду!
И как в воду глядел! Встречавший нас на причале в
губе Окольная адмирал Г. М. Егоров среди прочих вопросов
спросил, купал ли я команду в океане. Обошлось без разноса.
Надо сказать, что Георгий Михайлович, которого я знал ещё с
40-й ДиПЛ ТОФ, вообще разносов не любил и здесь обошелся
даже без назидания.
Что греха таить — купание очень благоприятно повлия-
ло на настроение людей. И до того в команде не наблюдалось
психологической несовместимости, а тут еще вместе пере-
житое «крещение» в океане больше сплотило людей. А неко-
торым, когда разрешён был выход наверх, посчастливилось
посмотреть на огромных морских черепах, дельфинов и сар-
гассовы водоросли.
На риск с купанием мы решились не ради оригиналь-
ности. Температура после погружения достигала +40 °C и
более, а в дизельном и электромоторном после зарядки АБ —
почти +60 °С. Во время краткого тяжёлого сна люди лежали
в луже пота.
Памятуя о наказах адмирала Рассохо — проводить за
всем наблюдения и записывать их — погружались до глубины
200 м. Интересно то, что до 100 м температура воды не от-
личалась от поверхностной. О каком кондиционировании воз-
духа может быть речь, если расход энергии большой, а отдача
минимальная!
Настал черёд поговорить и о хлебе насущном —
о питании подводников на дизельных лодках в дальних по-
ходах. Помощник командира Ю. М. Носов и врач О. И. Бун-
дюк добросовестно позаботились о получении положенных
по нормам продуктов. Первые дни расходовался хлеб базо-
вой выпечки, а первые недели, почти до поворота в базу —
мясо и овощи, загруженные в рефрижератор и холодную
кладовую. Когда были израсходованы натуральные, наста-
ла очередь консервированного в полиэтиленовых мешках
хлеба, сухарей и продуктов из жестяных банок. Пробова-
ли выпекать свой хлеб. Чёрный не получался, а вот белый
был замечательным, но выпекали его по торжественным
дням, всё-таки это хлопотное дело — выпекать хлеб на сот-
ню мужиков и не срывать приготовление обедов и ужи-
нов. Запомнился ярославский консервированный в пяти-
шестилитровых жестяных банках, тщательно очищенный
и после сливания консервирующей жидкости готовый для
приготовления первых и вторых блюд картофель. Особенно
он был хорош жареным.
Но главным лакомством подводников был не шоколад,
а ржаные сухари, и ещё вяленая тарань или вобла!
Были у нас не только будни вахт и боевой подготовки.
Отмечались все дни рождения. Это постоянно было на контро-
ле у заместителя командира. Имениннику в ЦП командир вру-
чал пирог, о церемонии вручения шла трансляция по отсекам.
Женатых офицеров ждал дополнительный сюрприз.
Ещё до выхода замполит с магнитофоном обходил «в полной
секретности» семьи офицеров и делал записи голосов жён и
детей. Какая это была радость — услышать их в море!
Несколько последних суток перед поворотом на об-
ратный курс в районе Островов Зелёного Мыса проходили в
розовом тумане. Не знаю, существует ли «в натуре» сиреневый
туман, но розовый — существует! С рассветом перед погруже-
нием можно было с рубки стереть ладонью мельчайшую ро-
зовую пыль — это пустыня Сахара на таком расстоянии отдаёт
свои пески океану.
Возвращение в базу шло почти тем же путём, с теми же
заботами, и с постепенным одеванием в тяжелеющую одежду.
Только больше внимания надо было уделять бдительности в
несении вахты.
Преодолены рубежи ПЛО, пройдено Норвежское
и Баренцево море, и вот оно — всплытие у Рыбачьего и вход
в Кольский залив! Швартоваться было приказано в губе Околь-
ная. На причале — командование дивизии, новый командир
эскадры, контр-адмирал Рыбалко, и провожавший нас в долж-
ности командира эскадры, а сейчас — НШ флота вице-адмирал
Г. М. Егоров.
Ракеты были выгружены для проверки. Ещё несколько
дней продолжались визиты на корабль представителей флота,
ГШ ВМФ и Генерального штаба. Значит, они находили для себя
что-то интересное.
После возвращения в родную Ягельную, через не-
сколько дней был устроен торжественный обед, как и в годы
Великой Отечественной войны: нам преподнесли жареного
поросёнка.
Это не отчёт, а воспоминания о счастливых днях службы
на могущественном Северном флоте, который без преувеличе-
ния был нам родным и сейчас таковым является. Я на нем про-
служил 21 год, в это время вся моя семья была вместе со мной.
Сын Игорь все годы, кроме учёбы в училище, жил, а теперь слу-
жит там — подводник, как папа (о чём заявил в пять лет!).
Никогда не забуду настоящую флотскую дружбу
со многими моими сослуживцами ещё с курсантской скамьи, и
с теми, с кем познакомился позднее.
Радию Борисовичу Радушкевичу, жизнерадостному,
инициативному, всегда дружелюбному, внимательному другу,
поэту, стихи которого хранятся у меня, в т. ч. мне посвящённые.
А каким командиром он был!
Василию Алексеевичу Зыбину, настоящему воспитате-
лю, которому вся команда доверяла свои душевные тайны, ко-
торого искренне любила. Это был настоящий друг!
Борису Васильевичу Рудых, отдававшему всего себя
службе. Это был настоящий старпом, умеющий управлять ко-
мандой и кораблём!
Сергею Николаевичу Соловьёву, прекрасному специа-
листу, жизнелюбу и душе любой компании.
С преклонением вспоминаю всех жён наших офицеров,
да и не только их, а всех жён офицеров северных гарнизонов.
Они действительно шли вместе с флотом и по-своему служили
ему. Недаром от них порой можно было слышать: «Когда мы
служили там-то…» Слава им!
Главная.
