РПЛ СН К-102

ПЕРСОНАЛЬНЫЙ САЙТ СОВЕТСКИЙ ПОДВОДНИК
Рижское ВВМУ подводного плавания
(1951-1960)

Главная. Новости флота. Обо мне. Ссылки. Фотоалбомы. Литература. Гостевая

РПЛ СН К-102

В.Н. Архипов.
Капитан 1 ранга.

НА ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ "К-102"

40 лет прошло с той далекой поры, состарились участники событий, героических и курьезных, печальных и славных, многих из них к прискорбию уже нет в живых. Многое стерлось в памяти, забыты имена и отчества многих сослуживцев, сместились во времени некоторые события, но живо в памяти то ощущение причастности к становлению Военно-Морского флота СССР, ответственности за свой маленький вклад в это великое дело, гордости за то, что именно нам судьбой было назначено быть на самых передовых рубежах.

По выпуску из ЧВВМУ им. П.С. Нахимова в 1958 году (это был второй выпуск ракетчиков ВМФ) я был назначен командиром группы управления на третий корпус в серии подводных лодок проекта 629, первых спроектированных специально как носителей баллистическая ракет.

Экипаж уже находился в г. Северодвинске, где в эллинге судостроительного завода заканчивалась сварка секций будущей ПЛ "Б-41" (Зав. № 803).

Командовал подводной лодкой светлой памяти капитан 2 ранга Эмиль Николаевич Спиридонов, будущий командующий Тихоокеанским флотом, адмирал, трагически погибший в авиационной катаст¬рофе в 1981 г.

Молодой лейтенант (а мне только что исполнился 21 год) был встречен с великой радостью. Командир БЧ-2 старший лейтенант Георгий Иванович Титов на другой же день после очень непродолжительного инструктажа и некоторых полезных советов изволил отбыть в очередной отпуск, флагманский ракетчик бригады капитан 3 ранги Б. Жилинский в тот же день определил меня руководителем группы занятий по специальности с электриками-механиками БЧ-2 бригады, замполит капитан 3 ранга Иван Петрович Луцик назначил меня руководителем группы политзанятий с матросами корабля, а старший помощник командира капитан 3 ранга Марк Александрович Выходец - нештатным физруком и нештатным маскировщиком по совместительству, и ...служба пошла.

На ПЛ начинался монтаж и наладка оборудования, приборов и механизмов и нужно было использовать эту лучшую школу подготовки по специальности. Как я справлялся со всем этим обилием обязанностей и дел одному Богу известно, однако видимо справлялся, так как замполит на время своего отпуска передал мне, только что принятому в члены КПСС, еще и его обя¬занности.

Строительство первых лодок серии несколько опережало готовность ракеты Р-13, которая в 1959 г. еще испытывалась на наземном стенде полигона Капустин Яр. Поэтому головная лодка оборудовалась комплексом Д-2 с ракетой Р-13, а вторая, третья и четвертая лодки серии вооружались комплексом Д-2, но еще с ракетой Р-11 фм. И вот эта ракета с ПЛ пр. 629 стартовать не захотела, почему-то не срабатывал пиропатрон ПП2, открывающий подачу горючего в камеру сгорания, а окислитель - азотная кислота, подавался и проливался на пусковой стол и в шахту.

Дополнительные проверки и другие меры оказались безрезультатными, пять ракет сгорели на стартовом столе ПЛ "Б-40" (Зав.№ 802) или были аварийно сброшены за борт. При последней аварии ракеты пары окислителя проникли в ракетный отсек ПЛ и личный состав получил поражения различной степени тяжести. Все три пусковые установки были выведены из строя, государственные испытания были прерваны и создана специальная комиссия с задачей найти причины, которая предпочла работать на нашей лодке.

Время было дорого, работу организовали в три смены, так как командир БЧ-2 в это время изучал ракету Р-13 в Капустином Яру, я перевелся на котловое довольствие в прочный корпус и включился в работу бессменно. Во время работы этой комиссии я впервые встретился с генеральным конструктором комплекса В.П. Макеевым, главным конструкторам системы управления Н.А. Семихатаовым. Впоследствии у меня было много встреч с ними в разной обстановке и по разным поводам, но для лейтенанта это было событие из ряда вон выходящее.

В процессе работы комиссии личный состав БЧ-2 и я отлично отработались в многократной погрузке, приемке и предстартовой подготовке учебно-действующих ракет с боевыми пусковыми пиропатронами. Так как причина несрабатывания была найдена и устранена, но тайком - чего не сделаешь ради престижа фирмы, каждая предстартовая подготовка заканчивалась срабатыванием и ПП1, и ПП2. Сработали они и на государственных испытаниях корабля. Ракета стартовала без замечаний и попала в цель.

Во второй половине ноября 1959 г. ПЛ "Б-41" прибыла к месту базирования в губу Оленья и вошла в состав 140-й ОБПЛ. Вскоре я убыл в отпуск, в по возвращении в январе 1960 г. узнал, что наши лодки получили статус крейсерских и ПЛ "Б-41" стала КРПЛ "К-79"

1 марта 1960 г. лейтенант В. Архипов стал командиром БЧ-2 РПЛ "К-102" (Зав. № 805). В офицерский коллектив "К-102" я вошёл легко и просто, так как в этом экипаже всегда царил дух доброжелательства, взаимопонимания, взаимопомощи и какой-то особой душевной теплоты, каких я не встречал больше нигде. Это зависело, прежде всего, от командования корабля.

Командир ПЛ капитан 2 ранга Каймак Геннадий Иванович, гра-мотнейший моряк, эрудит, ценитель тонкого юмора, излучал какую-то спокойную уверенность, всегда вникал в наши заботы и был по-настоящему старшим товарищем и наставником. После окончания академии в 1965 г. он был направлен на Тихоокеанский флот, перед ним открывалась широкая дорога флотоводца, но трагическая случайность и болезнь не позволили да конца раскрыться его талантам.
Замполит капитан 2 ранга Алексей Дмитриевич Бондаренко всегда с развеселой улыбкой делал свое дело, и даже застав офицеров припозднившимися за преферансом, ограничивался словами: "А я все знаю".
Старший помощник командира капитан-лейтенант Николай Васильевич Махров, умница, грамотный офицер-подводник, будущий командир этой подводной лодки, тоже очень спокойный и доброжелательный человек, как-то ненавязчиво, методично учил нас, молодых, премудростям подводной службы, тактике, использованию оружия на самооборону, правилам плавания и управлению подводной лодкой. Профессор Н.В. Махров и поныне еще не расстался с флотом и занимается научной работой в Военно-Морской академии.
Штурмана, капитана 3 ранга Николая Николаевича Суворова, вскоре после моего прибытия на корабль сменил старший лейтенант Владимир Верещагин. С Володей у нас очень скоро установились хорошие деловые и дружеские отношения. Как известно, на первых ракетных лодках точность ракетной стрельбы от штурмана зависела не меньше, чем от ракетчиков. Недаром ходил анекдот: если стрельба успешна - "молодцы ракетчики", а если промах - "дерьмо штурман". У нас с Володей промахов не было. Он умел выжимать из навигационного комплекса "Плутон" все, что было возможно и невозможно.
Командир группы управления БЧ-2 лейтенант Виктор Федорович Савенко был всего на полгода младше меня по выпуску из ВВМУПП им. Ленинского комсомола. Спокойный, выдержанный офицер, он хорошо изучил ракетный комплекс, умело работал с подчиненными. У нас всегда было полное взаимопонимание и очень хорошие деловые отношения. Потом мы будем вместе учиться на классах и в академии, служить бок о бок на флоте и в училище подводного плавания, сохранив эти отношения.
Командиром БЧ-3 был, как он себя именовал, "старый, больной капитан-лейтенант" Всеволод Борисович Бессонов, кавалер ордена "Красного Знамени" за первую испытательную стрельбу торпедой с атомным зарядом, человек отчаянной личной храбрости, ухитрившийся запаять пробитое боевое зарядное отделение торпеды.
Командир ПЛА "К-8" Герой Советского Союза капитан 2 ранга Бессонов В.Б. погиб вместе с подводной лодкой в Бискайском заливе.
Командир БЧ-5 капитан- лейтенант Бударов Василий Степанович, добрый старший товарищ.
Командир БЧ-4 - начальник РТС лейтенант Леша Горшков, как го¬ворится, "свой в доску".
Начмед лейтенант Иван Мокрецов, милейший малый.

С этими людьми служить было легко, хотя трудов и трудностей на нашу долю выпало немало.

Уже в том же марте мы отработали задачи боевой подготовки № I и № 2, провели отделку на судоремонтом заводе № 35, так как лодка была сдана флоту 31 декабря 1959 г. и с трудом вырвалась изо льдов Северодвинска, а уже в конце апреля нам достались два пуска ракет Р-13 по программе летно-конструкторских испытаний.

Личный состав БЧ-2 был отработан неплохо, хотя были у меня и некоторыми проблемы.

Четыре старшины срочной службы, а это половина БЧ-2, были на год старше меня, ребята "гонористые" и несколько избалованные, в том числе ст. 1 ст. Н. Плохих. Я еще говорил: "Плохих есть, хороших нет". Однако свое дело они знали и делали честно.

На испытаниях присутствовал генеральный конструктор В.П. Макеев и выходил с нами на стрельбу в море. Это была вторая встреча с Виктором Петровичем. Помню, как он разулыбался, когда я посетовал на сложность ракеты Р-13. Где мне было знать, что у него на выходе комплекс Д-4 с подводным стартом ракеты Р-21, что уже начато проектирование ракеты средней дальности Р-27 и идут проработки по созданию межконтинентальных ракет подводных лодок.

Первый пуск прошел нормально, а вторая предстартовая подготовка была прервана, из-за неготовности боевого поля принять ракету.
Системы ракетного комплекса были приведены в исходное положение, кроме сброса давления из баков ракеты, так как шланги сброса на антикислотные заменены не были и я, заботясь о сохранении боеготовности, решил сначала уточнить у командира возможность повторной предстартовой подготовки и после этого принять решение о сбросе. По докладу об исходном положении немедленно был вызван на мостик, где, несмотря на попытки объяснения моих благих намерений, получил взбучку и от командира, и от Виктора Петровича.

Вторая стрельба также была успешной и оба пуска пошли в зачет боевой подготовки корабля. Эти испыта¬ния были не единственными. Нашей лодке очень везло. Что мы только не испытывали?!

Например, агрегат ПС-31. Это универсальный самоходный агрегат, который был предназначен для транспортировки ракеты Р-13 и погрузки ее на подводную лодку на незащищенных от волны рейдах. Он привозил ракету на причал, раскладывался на несколько секций, тут же получив название "кузнечик", ибо очень походил на это насекомое, исключая размеры, жестко стыковался с лодкой и с этого момента болтался на волне вместе с ней, вывешивал ракету в вертикальном положении и плавно устанавливал ее на пусковой стол. Это было очень умное сооружение, но к сожалению очень ненадежное. Он часто выходил из строя, испытания шли медленно, с большими перерывами для ремонта и доработки, а мы подолгу были оторваны от родной оленегубской базы.

Или испытания гребных винтов корабля с разным количеством лопастей, разным шагам и т. д. с целью поиска оптимума по скорости, подводной и надводной, по моменту наступления кавитации и по шумности. На подводной лодке у причала из кормы в нос перекачивалось все, что перекачивается, заполнялась носовая группа цистерн главного балласта и, кажется, даже часть средней. Лодка в полузатопленном положении задирала корму так, что обнажались винты, откручивалось великое множество болтов, кренящих винты к гребным валам, винты заменялись на новые, и мы в очередной раз отправлялись в Мотовский залив на мерную линию и на ГКС - гидроакустическую контрольную станцию для замера скорости и шумно-сти в разных режимах движения лодки.

Так "кувыркались" целое лето. Даже испытания множества вариантов экспериментальной спецодежды и обуви подводников почему-то отдавались нам. Не успевали мы поносить одну, как поставлялась какая-нибудь новая, и мы снова щеголяли в чем-то очень необычном.

Но самыми важными, во всяком случае, для БЧ-2, были испытания ракетного оружия.

В первой половине 1961 г., кажется, опять в апреле, мы успешно выполнили два пуска ракет по программе контрольно-серийных испытаний, а в августе подводная лодка "К-102" была избрана для проведения испытаний ракет на точность стрельбы, так называемого "отстрела таблиц". Программой испытаний предусматривались 10 пусков ракет на базе Государственного центрального морского полигона в г. Северодвинске.

Дела в БЧ-2 у нас к этому моменту шли отлично. Еще в 1960 г. были демобилизованы все "старички", взамен мы получили более чем двойной состав молодых матросов с тем, чтобы комплектовать БЧ-2 вновь формируемых экипажей подводных лодок проекта 629 и первых атомных ракетных лодок проекта 658 подготовленным у нас личным составом. И хотя я на новые экипажи неподготовленных людей не отправлял, чего греха таить, - лучших мы, конечно, придерживали для себя.

Таким образом, БЧ-2 уже была дружным спаянным коллективом наших учеников и воспитанников, отлично слаженной командой, все нормативы выполнялись только на отлично, старшины уже имели опыт четырех стрельб с фактическими пусками ракет. Известие о предстоящих испытаниях было встречено с энтузиазмом, хотя и не без огорчения - у меня опять отменялся летний отпуск. Поэтому я дал жене, успевшей уехать в г. Архангельск к матери, совершенно непонятную ей телеграмму: "Отпуск отменяется, жди в Архангельске", и включился в подготовку к предстоящей работе.

В Северодвинске подводная лодка "К-102" базиро¬валась в порту. Работы с оружием, как всегда в то время, проводились из соображений секретности только по ночам, когда все люди спят и шпионам никто не мешает. Это правило сохранялось и в полярный день, когда солнце не заходит. Днем мы проводили все необходимые проверки систем и другие работы по подготовке к приему ракет, вечером и ночью грузили две ракеты. В следующий вечер заправляли их компонентами топлива, на следующий день проводили генеральные испытания и по готовности выходили в море на оборудованную позицию в районе Лопшеньги. Стреляли по одной ракете, чтобы обеспечить телеметрию. Возвращались, и все начиналось сначала.

Еще в первые дни я изловчился снять в городе комнату и из Архангельска ко мне приехала жена, поэтому после работы, когда бы она не заканчивалась, я отправлялся домой, а утром появлялся, как полагается к подъему флага. В порт проходила дорога через большое болото, а где болото, там комары. Что такое северодвинские комары знают только те, кто с ними встре¬чался. Это огромные злющие, особо ядовитые зверюги, на которых обычные противокомариные средства никакого действия не оказывают.

Поэтому северодвинские фармацевты изобрели какое-то особенное средство, этакую маслянистую жидкость с ужасным запахом, которую они продавали в пивных бутылках. Но зато, если намазаться ею с утра, то даже вечером комары, отваживавшиеся прикоснуться к твоему лицу падали замертво. И вот защищенный таким образом я приносил с собой в строй к подъему флага тучу комаров с болота, и по команде "На флаг и гюйс - смирно" строй замереть был не в состоянии. Уже на второй раз Геннадий Иванович принял решение: "Вот что, Архипов, ты со своими комарами оставайся на причале, пока мы все не спустимся вниз". С этих пор командир с экипажем строился на подъем флага, как и полагается на кормовой надстройке, а я "со своими комарами" - на причале.

Испытания проходили без эксцессов, пока однажды очередная ракета не ушла с большим перелетом. Благодаря телеметрии причину удалось установить довольно быстро. Если время между включением бортовых преобразователей тумблерами Ш и П2 пульта С-345 было достаточно малым, а именно так выполняли инструкцию мои отлично отработанные операторы, то при неисправности конденсатора в одной на цепочек системы управления программный механизм тангажа — шаговый двигатель, мог сбиться на один шаг.

Траектория получалась более настильной и ракета шла с перелетом. В результатах испытания расчетный перелет был учтен, были приняты меры, исключающие повторение этого явления, а в следующем комплексе Д-4 последовательное включение преобразователей было автоматизировано и производилось одним ключом. Так накапливался опыт и исключались возможные ошибки.

В день стрельбы очередной ракетой матросу Сереже Турбину исполнялось 20 лет и мы решили подарить ему эту ракету, то есть доверить работу на пульте С-345 и нажать кнопку "Выстрел". И надо же случиться, чтобы при подъеме ракеты в верхнее положение погас транспарант, свидетельствующий о наддуве бака окислителя. Готовность к старту уже самоблокировалась, давление в баке окислителя практически нормальное и было ясно, что это явление ничем не угрожает. Но, тем не менее, я на всякий случай отдаю приказание главному старшине Кученкову, который тоже заметил это и смотрит на меня вопросительно: "Поддави" и, видя, что он медлит, добавляю: "Дави". Вместо него именинник Сережа, у которого палец уже давно в предвкушении лежит на кнопке "Выстрел", давит на кнопку. После этого до старта остается 12 секунд, я воплю в центральный пост: "Протяжка", но пока сигнал дублируется по радио на корабль обеспечения "Аэронавт" с телеметрической станцией на борту, ракета стартует.

На "Аэронавте наблюдали подъем ракеты в стартовое положе¬ние и были готовы по команде включить телеметрию, но включили ее, уже наблюдая старт. Первые секунды полета телеметрия не записала. Страшного ничего не произошло. Ракета попала в цель, расшифровку телеметрии привязали ко времени по характерным точкам, но для меня эта было хорошим уроком, и с тех нор в любой нестандартной ситуации я старался отдавать команды и формулировать приказания, исключающие их неверное истолкование.

Рядом с нами в порту несколько раз шла погрузка на транспорты военной техники: танков, бронетранспортеров, артустановок, грузовиков и т. д., находящихся явно в нерабочем состоянии. У меня возникал вопрос, куда можно отправлять морем этот металлолом? Однако выяснять было некогда, да и незачем.

Последний пуск мы сделали 7 сентября 1961 г., про¬грамма испытаний была успешно завершена, и мы вернулись в базу, где узнали, что 140-я ОБПЛ преобразована в 16-ю ДИПЛ 12-й ЭСКПЛ. Командиром эскадры назначен контр-адмирал Г.М. Егоров. Флагманский ракетчик бригады стал Ф-РО эскадры, Ф-РО дивизии назначен бывший командир БЧ-2 головной лодки капитан-лейтенант З.Б. Хаблиев, а его помощником - мой бывший командир БЧ-2 капитан-лейтенант Г.И. Титов, оба отличные специалисты и прекрасные офицеры. С Юрой Титовым мы оставались друзьями до самой его кончины.

Где-то в конце сентября - вызов в штаб дивизии и приказание вместе с новым командиром БЧ-2 головной лодки старшим лейтенантом П.И. Ивановичевым немедленно отправиться в г. Североморск в управление боевой подготовки СФ. Там нам была предложена задача рассчитать пеленг и дальность из точки в Баренцевом море на широте чуть более 74° до точки на Новой Земле на широте около 72°.

Рассчитали, доложили результаты. Они полностью совпадают - дальность чуть меньше 600 км, пеленг около 82". Становится ясна причина вызова: стрельба с Севера на Юг, а пеленг меньше 90°. Такова уж геодезическая линия в высоких широтах. Даже при дальности меньше 600 км она пересекает 74-ю и 73-ю параллели где-то ближе к точке прицеливания. А еще через неделю подводной лодке была поставлена задача выполнить стрельбу ракетой с ядерной боевой частью по полигону на Новой Земле. Теперь окончательно стало ясно, что мы рассчитывали в БП СФ и куда отправляли металлолом из Северодвинска.

О подготовке этой стрельбы, ее организации, обеспечении и проведении можно было бы написать очень много, событие это было безусловно из ряда вон выходящее, хотя бы потому, что такая стрельба была единственной в мире. Однако для БЧ-2 в ней почти ничего необычного не было, кроме разве что осознания ответственности и полного отсутствия права на ошибку. Чтобы исключить всякие случайности, загрузили две ракеты: одну в боевом снаряжении с термоядерной боевой частью и одну в комплектации "К", предназначенную для проведения контрольной стрельбы с фактически пуском ракеты накануне боевой стрельбы и в тех же условиях. Генеральные испытания обеих ракет прошли без замечаний, и подводная лодка вышла в море.

До района огневой позиции - больше 300 миль, почти пол утора суточный переход использовали для последних тренировок, мобилизации на подвиги, то есть партийного и комсомольского собраний и для борьбы за изоляцию, о чем чуть ниже.

В исходной точке боевого курса гидрографы заранее выставили буй. Счислимое место по данным В. Верещагина и место буя совпали, тем не менее, руководитель стрельбы командир 16-й ДИПЛ С.С. Хомчик, к тому времени ставший уже контр-адмиралом, но не ставший от этого менее категоричным в своих решениях, приказал считать наше место на добрых 5 миль южнее, поверив обсервации представителя гидрографии СФ по новейшей и точнейшей тогда радионавигационной системе РСВТ, находившегося с ним на контролирующем корабле и допустившего ошибку на целую фазовую дорожку.

Предварительная контрольная стрельба ракетой в комплектации "К" прошла без замечаний и с ожидаемым в соответствии с приказанием комдива промахом в 9 км.

Одной из больших бед тех наших лодок была недостаточная производительность системы кондиционирования воздуха в ракетных шахтах. Повышенная влажность, особенно поздней осенью и зимой при минусовых температурах за бортом, и негерметичные штепсельные разъемы внутри шахт превращали поддержание сопротивление изоляции в борьбу за изоляцию. Этот раз не был исключением, воде было безразлично, что за ракета находится у нас на борту. Несмотря на дополнительные меры - электрогрелки около штекеров в шахте и систематическое протирание влаги на дне шахты, сопротивление изоляции упало ниже допустимой нормы-1 МОм.

Перенос времени стрельбы исключался, так как после 20 октября полигон отдавался авиации. Собрался консилиум: старший офицер ракетно-артиллерийского управления СФ капитан 2 ранга Самарин Юрии Макарович, будущий начальник этого управления, контр-адмирал, Ф-РО ДИПЛ капитан-лейтенант Хаблиев Заур Борисович, представитель 6-го отдела СФ и я. Сопротивление изоляции ниже 100 кОм не опускалось. Наиболее вероятное место понижения -штепсельные разъемы, находящиеся вне ракеты. Риск минимальный. Месяца через 2 после стрельбы инструкция будет откорректирована, норма снижена до 100 кОм. А пока в инструкции есть требование, что если при переходе ракеты на питание от бортовой аккумуляторной батареи после нажатия кнопки "Выстрел" напряжение питания меньше 24 В, питание должно быть выключено, а ракета сброшена за борт. Это нас не устраивало. Стали думать, где разорвать цепь запуска двигателя, чтобы замкнуть ее, если все будет нормально. Предлагаю не включать упредитель старта. Это прибор, который замыкал цепь стрельбы на качке за 1 сек до прихода ракеты к вертикали, необходимой для запуска двигателя, что обеспечивало старт, близкий к вертикали. Ведь море не наше счастье как стол и крен меньше 3°.

И вот, готовность к старту - 1 минута, открыта крышка шахты, ракета поднимается в верхнее положение. Требование по времени пуска было очень жестким, так как самописцы на полигоне работают очень короткое время, а без записи вся эта очень дорогая работа бесполезна. За 12 сек до старта команда: "Выстрел", доклад: -"Есть выстрел! напряжение в норме", я и сам вижу, что в норме, на эти два вольтметра смотрят все контролеры. "Упредитель". "Есть упредитель!" и ... вожделенный звук старта точно в назначенное время.

Через полчаса благодарность руководителя стрельбы, а через два часа "Голос Америки" сообщил : "В районе Советского Заполярья произведен взрыв ядерного заряда мощностью около 5 мегатонн". В базе на причале поздравления, объятия и сообщение офицера 6-го отдела ВМФ: "Знаешь, прореагировало 80% вещества!". Я понял, что это хорошо, но это была не моя заслуга. А вот приз Главнокомандующего ВМФ по ракетной стрельбе за 1961 год ПЛ "К-102" получила вполне заслуженно.